Ника. Москва, Издательство АСТ,Олимп 2002


Отрывок из повести:

„…Вишневая курточка Веры сразу бросалась в глаза в поредевшем уже табунке детей. Взвизгнув, она летела навстречу. Максим видел приоткрытый рот, предательскую капельку, скользнувшую из носа, которую она старалась впопыхах слизнуть…

Он поднимал Веру в воздух и с облегчением ощущал летучее ее дыхание на щеке и поцелуй, - сначала мокрым носом, потом открытым ртом. Так тыкались в далеком детстве, шумно сопя, неумело и слепо, в тепло его руки, в лицо, новорожденные щенки, кролики, котята…

Дома ожидал их, дышал шумно в замочную скважину старый пес, боксер Антей, прозванный Фуфукой.

Фуфука ронял слюну, рвался на улицу. По лестнице они скатывались кувырком. Фуфука крепился до слез, то и дело туманивших подпорченные стариковские глаза, но часто не выдерживал и оставлял на ступеньках лужу. Угрозы и ругань лифтерши провожали тогда всех троих до двери.

А потом, скуля, полз Фуфука за Максимом и Верой, и они не моги оторвать его морду от земли. Пес не слышал уговоров и ласковых слов. У Фуфуки – цистит. Осенью, с первыми холодами болезнь с новой силой начинала терзать его. Но, несмотря на мрачные предсказания ветеринаров, Максим все равно пытался уколами и отварами трав унять страдания пса. Потому что потерять Фуфуку невозможно: он часть их дома, их жизни, их семьи.

После ужина до „Спокойной ночи, малыши“ Максим стирал Верины платья, трусы, колготки. Вера упиралась подбородком в край ванны, помогала ему.

Она очень сейчас походила на мать. Отца ее Максим, правда, не видел. Отец Веры давно обзавелся другой семьей и не напоминал о себе. Ника рассказывала, что после развода, когда он звонил ей пару раз навеселе, предлагал повидаться, ребенок его совсем не интересовал.

Ровно в девять Максим ставил Веру под душ и потом, облачив в пижаму, нес свою рыжеволосую красавицу в кровать. Вера шмыгала под одеяло и начинала умащиваться, как зверек в норе. В последнее время она засыпала только на спине. Никакими силами нельзя было заставить ее повернуться на бок. Ника ссорилась с ней из-за этого: „Где твои руки болтаются! Положи их под щеку немедленно! Почему ты лежишь на спине?“ – „Потому.“- „Почему, потому?! Вытащи руки из-под одеяла! Это неприлично!“ – „Потому что в животе мои детки живут. Не хочу, чтобы им было больно“. – „Что ты болтаешь! Какие глупости!“ – „Это не глупости. Антошка и Катенька и этот дурак Петров – он меня в лужу сегодня толкнул, - и Светочка…“ Следовал список почти всех детей их детсадовской группы, к ним присоединялись белка с щеглом из живого уголка, цветок герани, за которым ухаживала Вера и много, много еще всяких разностей…

Максим опускался на стул рядом с Вериной кроватью. Вера сейчас же брала его за руку. Она боялась темноты.“